Реквием по братве - Страница 110

110

— Чего возьмешь? — спросил Арчи.

— Джип, если позволишь.

— Бери джип, хорошо.

Арчи после разборки в подвале еще не совсем пришел в себя, вид у него был ошалелый. Вдвоем они загрузили принцессу на переднее сиденье. Она ничего не говорила, только крякала, как утка. Арчи смотрел на нее с тоской.

— Не забывай меня, девушка.

За нее ответил Кныш:

— Не забудет, не сомневайся… Скажи лучше, как быть с воротами? Ну с теми, на дворе.

— Я их отсюда открою.

Кныш вдруг почувствовал острую симпатию к загадочному печальному кавказцу, почти любовь. Сказал растроганно:

— Я твой должник, Арчи. В любое время.

Парень рассеянно кивнул.

Ключи в замке зажигания. Кныш сосредоточился на управлении — осмотрел приборы. Такую машину он водил всего раз в жизни, да и то очень давно. Арчи подошел к стене, пощелкал кнопками на черной панели. Створки гаражных ворот медленно разъехались. Кныш поддал газку, тяжелая машина сдвинулась с места неожиданно легко. Двор пустой — с побледневшими от близкого рассвета фонарями. Когда подъехал к въездным воротам, те уже были распахнуты. Через минуту без всяких приключений добрались до брошенной на опушке «Газели». Еще через короткое время выкатились на предутреннюю трассу. Никто их не преследовал.

Долго молчавшая (Кныш думал, уснула) принцесса жалобно прошептала:

— Ой, не могу… Бореньку жалко…

— Не только Бореньку, — жестко заметил Кныш. — Четверо мужиков поклали за нас головы. Большие потери.

— Разве четверо?

— Никак не меньше, — сказал Кныш.

Но Санек был еще живой. В своем ухороне за шкафом он прикидывал, как выбраться на волю. Ногу перетянул шарфом выше колена, она затекла и дергалась, как при нарыве, но, кажется, не кровоточила. Прошло довольно много времени. Услышав откуда-то снизу глухие звуки стрельбы, Санек решил, что Кныш со старшиной скорее всего отправились следом за Климушкой. Затея с самого начала была провальной, но чего теперь сокрушаться. Свою задачу они с Климушкой выполнили, пошумели, побузотерили, теперь хорошо бы смыться. Постепенно он пришел к мысли, что единственный вариант — подняться опять по лестнице и вернуться в комнату с балконом. Конечно, там стрелок-наблюдатель, но это уж как повезет. Зато наверху рюкзак, в котором много полезных вещей, в частности, гранаты и дымовая шашка. С балкона можно спуститься, а там… Правда, он не представлял, как побежит на одной ноге, но попытка не пытка.

Смерти Санек не боялся, вообще не думал о ней. В его мире она всегда была рядом, как соседка по лестничной клетке. Сын рыночной Москвы, он понятия не имел, что можно жить иначе. Да он и не искал другой жизни, вполне был доволен той, какая досталась. Сейчас ему хотелось еще хоть разок повидать принцессу, но он понимал, что это маловероятно.

— Ладно, — сказал он вслух. — Пора, брат!

Но в тот момент, когда он сделал первое движение, под потолком вспыхнула хрустальная люстра и залила беспощадным светом большой зал со множеством книжных шкафов. Санек машинально втиснулся обратно в свою нору. Прямо в уши ему загремел издевательский голос:

— Выползай, крыса, выползай! Ха-ха-ха!

Хохотал не один человек, а двое или больше, но Санек никого не видел. Нападавшие где-то прятались, но где? Беспомощно озираясь, насколько хватало обзора, он судорожно сжимал в руке пистолет с шестью зарядами пятого калибра, свое единственное оружие, кроме ножа. В сущности, детская игрушка, хотя в закрытом помещении при сноровке им можно нанести урон.

Внезапно дверь, расположенная как раз напротив того места, где он прятался, распахнулась, в комнату ворвался детина с автоматом в руках, дико вопя, послал в его сторону короткую очередь — и тут же нырнул обратно. Затем это повторилось несколько раз. Из дверей выскакивали стрелки, иногда по двое, с хохотом и гиканием, не целясь, палили в него — и исчезали. Развлекались, давили на психику. Нарочно брали чуть повыше. Голос, усиленный динамиком, гипнотизировал:

— Не нравится, крысенок? Погоди, счас поджарим… Сдавайся, сволочь!

Санек понял, что его песенка спета. Вот где пришлось сдохнуть, в библиотеке богатого московского хана. Ни одной книги из этих шикарных шкафов он никогда не прочитает, да и много ли вообще он прочитал за всю свою жизнь?

Грустно улыбаясь, Санек поднялся на ноги и вышел на середину комнаты. Простреленная нога послала в мозжечок сокрушительный болевой импульс, но он устоял. Начал стрелять, когда в дверь сунулась очередная лихая парочка, и вызвал на себя бешеный встречный огонь. Он стрелял и падал, падал и стрелял, хотя давно израсходовал обойму. Он пытался зацепить врага уже с того света, и это была такая смерть, о которой нормальный пацан может только мечтать.

ГЛАВА 5

Только на четвертый день Таина начала потихоньку выздоравливать, а до того находилась в глухой спячке от снадобий, которыми ее пичкал Кампертер. Он объяснил Кнышу, что физические повреждения, причиненные принцессе, — это ерунда, все зарубцуется, главное, чтобы прорвался психический нарыв, рассосалась душевная травма, а для этого лучшее лекарство — долгий, безмятежный покой. Кныш не спорил, хотя полагал, что гениальный хирург ошибается. Никакого психического нарыва у принцессы не было и быть не могло. По той простой причине, по которой безумный человек не сходит с ума вторично.

Кныш дневал и ночевал в больнице, в каморке рядом с кухней, отведенной ему Кампертером для временного проживания. Тут у него имелась железная кровать с матрасом и набором постельного белья, два стула, тумбочка, маленький телевизор и платяной шкаф. Чтобы легализовать его положение, Кампертер объявил сотрудникам, что нанял нового санитара, который пока не устроился с жильем. Для частных клиник, наподобие этой, наем младшего персонала из беженцев или даже бомжей был нормальной практикой: такая рабочая сила обходилась вдвое-втрое дешевле.

110